Почто бы и не выложить. Современная поэзия в прямом эфире! Конкурс на свободную тему. Можно голосовать.
1.
под утро, когда ты почти не спишь,
снится первая жена, одетая, ничего такого.
у неё теперь новенький псевдоним, lukøje,
она рассказывает мне, что пишет.
а в новой книжке ни геев толком ни лесбиянок
одни разговоры в кухнях и заведениях
и даже если кого-то ядом
травят, то за идею
а не за бабу или неодушевленное
под конец разговора подносит мне как подстилку от каравая
красивый от мамы китель в стиле первая мировая
с бог знает зачем вензелями и какими надо шевронами
и говорит
ваня
я про тебя уже всё написала, пока будила.
а что нет ещё, так это раздергано на персонажей,
которых я ещё не решила - сливать, вводить.
так что можешь уëбывать к пацанам,
к жёнам следующим и через голову ,
к запаху железа и его же вкусу.
ну что ты смотришь как целка на литературных курсах:
то, что я теперь все-таки голая
ничего не значит
2.
у соседа васи,
который почти не старше меня,
недавно родилась дочка катя.
ей практически сразу стало лет десять
и так продолжалось -
ну, сколько это обычно продолжается.
в этом своём состоянии -
или как это назвать -
она лет десять бегала вокруг,
бегала, бегала,
бегала, бегала,
а потом вместо неё ко мне -
пока я курил -
подошла katharina schüttler
и говорит
иван сергеевич, можно мне сигарету
я только что развелась и очень устала
вы думаете, что
я эдак покровительственно ей улыбнулся
и молча дал сигарету?
как бы не так
я смешил её часа два или три
и мы стояли на улице в дикий ноябрьский холод
оба в тапках на босу ногу
оба в пуховиках со смещенными центрами тяжести
и выглядели мы смешно
и смеялась она очень
прямо вот очень громко
ну вот совсем.
и так мы стояли и курили и переминались
до тех пор, пока
то ли она меня взяла за руку двумя своими руками
то ли моя рука сама собой
как-нито скользнула в её маленькие заскорузлые ладошки
(поди попробуй без существенных мозолей
лазать по шведским стенкам
и деревьям за кислыми яблоками
целых десять лет -
а она ведь только этим и занималась)
как бы то ни было
она ухватилась за мою руку,
как моряки в фильмах про моряков парусного флота
хватаются за все эти ненадёжные узловатые конструкции
из пеньки
и сделала это она с таким сильным чувством
(для которого у меня нет наименования),
что
что у меня даже слов не нашлось
то есть вообще никаких.
это у меня-то.
я не помню в точности, что было дальше,
поскольку она не просила ни о чем особенно запоминающемся.
я вообще с тех пор мало в чем уверен,
поскольку у меня есть непреходящее ощущение,
что это не мы теперь вместе живём
(с её разводом
и с её усталостью),
а она
живёт
на моих закорках
как, в принципе, катьке
ибн васе
ейного возраста
и положено жить, заседать и
болтать ногами
периодически покрикивая откуда-то сверху
иван сергеевич
ну пожалуйста
ну курите вправо
я же слева дышу
3.
Ни кусочка, ни междометья, ни слова
Не выйдет из опустевшего рта
Это не умолчание, не немота
Это просто они закончились,
как кончаются дни и продукты,
как отрывает кондуктор
Последний билет
Ничего больше нет,
Ничего не осталось,
Всё рассеяно до последнего звука
Доживать в тишине, в не-звучании
Мука
4.
Запрет есть движитель простой
и привлекательной науки.
Мне было восемь лет. Толстой
в мои подставленные руки
упал зелёным кирпичом.
Играло солнце на пылинках,
И луч в сияющих чаинках
дрожал как радиоволна.
Салоны это ни о чем.
Конечно, из “войны и мира”
мне больше нравилась война.
Ах как мне нравилась война.
Её блестящие кокарды.
О, эти контурные карты!
Кто их не любит, докажи!
(но что такое штык-ножи?)
Ах как мне нравилась война.
Она была ненастоящей.
Штрихуй недрогнувшей рукой!
И сам ты был ненастоящий —
теперь-то, в темноте смердящей,
теперь — какой?
5.
Покуда есть на свете пидорасы,
Не можем мы без рясы и кирасы.
Какое небо голубое,
Мы не сторонники разбоя,
Насилия и грабежа,
Не нам под хвост вошла вожжа.
А мы няшечки.
Вот так-то.
Покуда есть на свете либералы,
Мы на мечи перекуем орала.
Какое небо голубое,
Мы не сторонники разбоя,
Мы, просто скажем, как на грех,
На этом свете лучше всех.
И всех правее, так-то.
Покуда судьбы родины во мгле,
Мы бьёмся с сатанизмом на земле.
Какое небо голубое,
Мы не сторонники разбоя,
Мы скрепный соберем дримтим
И этим тимом всё как запретим.
Исключительно на благо, так-то.
6.
Сраные тучи.
Когда же прольётся дождь
Из пепла ЛАЭС?